 Тоненькая книжечка с претенциозным названием, это, конечно же сборник малой прозы. Традиционность, с которой современные авторы после пары-тройки романов (в случае с драматургами сборников пьес) выпускает сборники же малой прозы поразительна. Впрочем, в случае с Гришковцом все не так просто: он, в общем-то, на своей территории. Маленькие истории о маленьких людях, крошечные мирки, небольшие, камерные драмы. Все уютно, все просто. Вектор развития, тем не менее, обозначается весьма просто: автор постепенно отходит от условности своих былых описаний и постепенно наращивает плоть. Казалось бы столь маловажные вещи как имена и названия мест, где происходят событий придают прежним рассуждениям об ощущениях неожиданную глубину. Нет, никаких отсылок к эпохе тут нет, разглядеть что-то реальное, увидеть эпоху по-прежнему невозможно, но что-то такое настоящее уже начинает проклевываться. Сколько бы Гришковец не называл свою отстраненность специальным творческим приемом, все равно всегда эта выглядит скорее, как некая блаженность, принадлежность не к сему миру. Что же до претенциозного названия, Гришковец мудро не ударяется в вещизм, а говорит больше о людях, используя набившую уже оскомину метафору. Люди действительно оставляют следы на нас. Впрочем из рассказов Гришковца не особенно понятно какие, да как считает автор, не так уж и важно. В этой необязательности, конечно, есть своя особая прелесть, но и, конечно, своя ловушка тоже: не запоминается от такого чтения практически ничего, остается легкое приятное послевкусие. Самое же главное ощущение от этого сборника, пожалуй, взросление автора - он не то, чтобы становится более сереьзным, просто чуть более конкретным. Структура книги чуть более выверена, чем его ранние пьесы, чувствуется долгая работа над сборником, так чтобы он сложился в одну книгу, ритм, в конце концов, поставлен четко, так что можно запросто прочесть весь сборник за один присест.
|
